В эпоху войн, в эпоху кризисов,
Когда действительность сложна,
У засекреченного физика
Была красивая жена.

   Знакомства делала случайные,
   Носила кольца и меха.
   И к ней подсел брюнет отчаянный
   В "Шашлычной" на ВДНХ.

Сквозь брызги жёлтого шампанского,
И сквозь зернистую икру,
Не разглядеть американского
Агента сети ЦРУ.

   Забыв про данные инструкции
   И даже не спросив кто он,
   Она и адрес свой оставила
   И свой домашний телефон.

И вот лежит в его объятиях,
Забывши, что не дремлет враг.
А прибыл он к ней для изъятия
Секретных формул и бумаг.

   Искал он план объекта N-ского,
   В постель заброшенный агент.
   Ему не надо тела женского,
   А нужен атомный секрет.

Но те известные товарищи,
Что всё узнали про него,
Его застали в сейфе шарящим,
Причем совсем безо всего.

   Они сказали даме: "Ясно Вам,
   Кто этот голый гражданин?"
   И тут увидела несчастная,
   Что не брюнет он, а блондин.

В эпоху войн, в эпоху кризисов,
Когда действительность сложна,
У засекреченного физика
Должна быть бдительной жена!

В гареме нежится султан, да султан,
Ему завидный жребий дан, жребий дан -
Он может жён своих любить, да любить.
Хотел бы я султаном быть.

   Но он несчастный человек, человек -
   Вина не знает целый век, весь свой век.
   Пить запретил ему коран, да коран.
   Вот почему я не султан.

А в Риме папа римский жил, папа жил,
Вино как воду папа пил, папа пил,
Бокалы, полные вина, да вина,
Хотел бы папой быть и я.

   Но он несчастный человек, человек.
   Не знал он женщин целый век, весь свой век.
   Так запретил ему закон, да закон,
   Пускай же папой будет он.

А я законов не терплю, не терплю,
Вино и женщин я люблю, я люблю.
И чтоб всё это совместить, совместить,
Простым студентом надо быть.

   В одной руке держу бокал, да бокал,
   Держу я так, чтоб не упал, не упал.
   Другою сжимаю нежный стан, нежный стан.
   Теперь я папа и султан.

Но я несчастный человек, человек,
Зачёты мучают весь век, целый век,
Но есть надежда у меня, у меня
Что инженером буду я!